Максим Рычков

«Театр усыпляет христианскую жизнь, уничтожает ее, сообщая жизни христиан характер жизни языческой», — наставлял паству праведный Иоанн Кронштадтский. Солидарны с ним были и, скажем, старцы Оптинской пустыни, называя посещение мирянами театра (наряду с чтением романов или увлечением танцами) скрытой духовной опасностью.

«Ты там всё пляшешь. Я… советовал указать тебе басню Крылова „Стрекоза и Муравей“. К тебе она подходит. Та тоже любила Масленицу и не жаловала поста — всё плясала. Говорю это не в укор тебе, а чтобы ты знала настоящее положение вещей и при случае не теряла головы, то есть помнила бы, что за сладостию — расслабление, за мирскою веселостию — скука, за пресыщением — тяжесть и даже болезнь следуют, как тень за телом», — писал, например, в письме к духовной дочери преподобный Антоний (Зерцалов).

Сейчас же, в начале ХХI века, в России получает развитие такой феномен, как православный театр. Как же так, — может задаться вопросом благочестивый читатель, — святые старцы прошлых лет осуждалиосуждали это греховное явление, а сейчас оно искушает верующих, облачившись в церковные одежды?

Давайте же в наступившем 2019 году, объявленным президентским указом Годом театра, попробуем понять, что такое православный театр, зачем он нужен и есть ли в нем что-то пагубное или греховное.

Кому театр, а кому — «плясания на позорищи»

Прежде всего, надо разобраться: почему пастырям прошлых веков так не нравился театр? Если копнуть вглубь веков, то это искусство, в общем-то, справедливо могло казаться пережитком языческой античной культуры — равно, скажем, как и гладиаторство, и травля диких зверей, и Олимпийские игры. Вот только смертельные бои на аренах ради потехи толпы вместе с убийствами невинных животных уже давно канули в лету, — этим «развлечениям» невозможно придать какой-либо «христианский контекст». Олимпийские игры же вместе с театром живут и в современном мире. Сам факт такого «естественного отбора» уже наводит на мысль о том, что эти два явления смогли содержательно переродиться, «выдавив» из себя языческий компонент.

«Тот театр, который вызывал заслуженное неприятие у первых христиан, современный зритель едва ли смог бы понять

Действительно, тот театр, который вызывал заслуженное неприятие у первых христиан, современный зритель едва ли смог бы понять. Например, все роли, даже женские, исполнялись актерами-мужчинами в масках, а сюжетной основой представлений служили культы языческих божеств, — конечно, последователям Христа никак не могло понравиться подобное. Со временем, по мере окончательного торжества христианства в позднем античном и раннем средневековом обществе, театр стал постепенно расставаться с языческими атрибутами. И расставался с ними он долго: косвенным подтверждением тому служит 51-ое правило Трулльского собора (691–692 гг.), запрещающее мирянам под угрозой отлучения от Церкви, а клирикам — извержения из сана «быти смехотворцам, и их зрелищам, такожде и зрелища звериныя творити и плясания на позорищи». Богословами эти слова трактуются как однозначный запрет на посещение театра.

В русской же традиции духовенство неодобрительно относилось и к «исконным» скоморошеству и балаганным постановкам (тоже не лишенным языческих, только уже славянских корней), и к классическому театру. Только теперь ему доставалось уже не за языческие корни, но за то, что прибыл в Россию «транзитом» через католиков и протестантов. Даже в XIX веке немалую часть театральных деятелей в нашей стране составляли выходцы из дальнего зарубежья, а сами постановки носили характер легких развлекательных водевилей, на основе, опять-таки, как раз весьма сомнительных французских и итальянских «образцов».

Это, конечно, тоже с трудом могло найти понимание у консервативного церковного сообщества, воспринимавшего театр как нечто западное и чуждое русской культуре. Именно такие, лишенные ценностного смысла и национального духа в содержании постановки, наверняка и держали в уме святые старцы Церкви позапрошлого столетия.

Подводные камни театральных подмостков

Но те времена давно остались позади. В XXI веке, конечно, было бы архаизмом строить критику театрального искусства на его далеких (и давно утерянных) языческих корнях или том, что в современном виде в Россию он пришел через западный христианский мир. Гораздо интереснее духовные опасности театра и, особенно, актерства как профессии.

Единственный в России театральный режиссер с богословским образованием Михаил Щепенко среди таких называет две: лицедейство и любоначалие. Лицедейство знакомо каждому человеку, и в мирской суете оно кажется чем-то безобидным или даже полезным: ну кому будет плохо от маленькой лжи? Кто пострадает от того, если мы ненадолго «поиграем» в любящего отца или супруга, усердного работника или просто вежливого человека? «А актеру уже в силу своей профессии приходится раздваиваться, растраиваться и т.д. У человека может возникнуть ситуация, когда он не знает, кто он. Для актрис это более характерно, чем для актеров: они продолжают играть в жизни Офелию, Дездемону и т.п.», — утверждает Михаил Григорьевич.

Всё это, конечно, создает определенные проблемы для столь необходимой в Православии целостности личности. Но, если разобраться, лишиться этого единства может абсолютно любой человек — с любой профессией и любыми хобби.

Гораздо более опасно любоначалие — тяга к власти над людьми и наслаждение ею. Казалось бы: актеры (как и певцы, и музыканты) — не какие-нибудь тираны или диктаторы. Им не под силу, скажем, развязывать войны и строить концлагеря. Однако деятели культуры и искусства тоже могут превращать людей в безвольную фанатичную массу, становясь теми кумирами, которых, как знает каждый христианин, творить себе нельзя никому.

Молодое вино — в молодые мехи

Ну и, наконец: может ли быть театр православным? Имеющийся опыт церковно-общественной жизни в новейший ее период однозначно говорит «да». Ярким примером подобного успешного проекта служит московский театр «Живая вода». Начинанию в этом году исполнится уже 16 лет. В далеком 2003-м перед его основателем и бессменным руководителем Ларисой Никулиной, человеком с двумя театральными образованиями, стояла непростая задача — языком искусства, с актерами-профессионалами рассказать обществу о том, что такое Православие.

Спектакли выстраиваются так, что все становятся участниками действа, между актерами и зрителями возникает живое общение. Для постановок сцена как таковая не нужна, и для праздника может служить любая более-менее крупная площадка. Если можно так выразиться, «Живая вода» — не просто православный театр, но театр «православных передвижников», готовых оказаться в любой аудитории.

«Православный взгляд на театр призывает к более ответственному отношению актеров к своему мастерству

 Репертуар труппы (сейчас в ней играет более 200 артистов) крайне разнообразен. Но все произведения — «живые», посвящены ли они страницам прошлого (например, судьбе Царственных страстотерпцев и близких им людей) или настоящего (простой современной супружеской паре, оказавшейся на грани развода). «Живая вода» может и должна служить примером для подобных начинаний в разных регионах страны. То, что театр в любой форме (хотя бы кукольной) способен привлекать внимание подростков, наглядно показал хотя бы первый фестиваль «Рождественский вертеп» в красноярском КИЦ «Успенский», успешно состоявшийся месяц назад. Педагоги воскресных школ тогда в один голос утверждали: если детям младшего возраста интересно своими руками мастерить композицию, то подростков куда больше увлекает сам процесс, сама игра, когда Рождение Спасителя буквально превращалось из евангельских страниц в нечто ощутимое и живое. Выражаясь словами самого Христа из извечной притчи: «И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое» (Лк. 5:37–38).

***

Истинно православный взгляд на театр, как представляется, не осуждает это искусство, но призывает к более ответственному отношению актеров к своему мастерству. Так что хорошо известный библейский призыв «Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению» (Иак. 3:1) можно смело отнести и к актерам.