Сайт kerpc.ru знакомит читателей с предстоящими праздниками Православной Церкви. 16–22 сентября в 2019 году — 14-я седмица (неделя) по Пятидесятнице.

17 сентября (4 сентября по ст.ст.). Обретение мощей святителя Иоасафа, епископа Белгородского (1911).

Этот святой, живший в 1705–1754 годах, особо почитается верующими юго-западных регионов России.

Он прожил совсем недолгую жизнь, и многие годы страдал от болезней. Однако, управляя Белгородской епархией, владыка Иоасаф прославился как чрезвычайно деятельный и внимательный к церковной жизни архиерей. В частности, он строго следил за благочестием духовенства, состоянием храмов и правильностью совершения богослужений.

От священников владыка требовал правильного соблюдения церковного устава и традиций, много прилагал сил для их образования. В тоже время святитель заботился и о духовно-нравственном состоянии своей паствы: помогал бедным, вразумлял преступников, занимался благотворительностью. Много времени святой Иоасаф уделял и внутреннему подвигу, ежедневно и усиленно молился.

Часть своего служения владыка посвятил литературной деятельности. Так, помимо «Брани», он составил краткую автобиографию, фамильные записки, одно поучение (Слово) и несколько окружных посланий и писем.

19 сентября (6 сентября по ст.ст.). Воспоминание чуда Архистратига Михаила, бывшего в Хонех (Колоссах)

Этот праздник посвящен одному из чудес, связанных с именем Архангела Михаила. В IV веке гонители-язычники замыслили снести храм, построенный во имя святого во Фригии (территория современной Турции). Для этого они соединили в одно русло две горные реки и направили их течение на храм.

Служитель храма святой Архипп усердно молился Архистратигу Михаилу о предотвращении бедствия. По его молитве около храма явился архангел, который ударом своего жезла открыл в горе широкую расселину и повелел устремиться в нее водам бурлящего потока. Таким образом храм остался невредим.

Увидев такое дивное чудо, язычники в страхе бежали, а святой Архипп и собравшиеся к храму христиане прославили Бога и благодарили святого Архистратига Михаила за помощь. Место же, где совершилось чудо, получило название Хоны, что значит «отверстие», «расселина».

21 сентября (8 сентября по ст.ст.). Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии

Первый из череды двунадесятых праздников Церкви, как нетрудно догадаться, посвящен воспоминанию о рождении Пречистой Девы Марии — Божией Матери.

Об этом радостном для каждого верующего событии повествует апокрифическое «Протоевангелие Иакова». Согласно ему, родители Девы Марии — праведные Иоаким и Анна — были честными, кроткими и богобоязненными людьми. Они отнюдь не бедствовали: у семьи было свое стадо домашнего скота.

Однако жизнь супружеской паре отравляло другое: у Иоакима и Анны не было детей, что, по представлениям еврейского общества того времени, означало только одно — Божию немилость, почти что проклятье. Над несчастными супругами потешались. Иоакиму однажды даже не дали принести жертву в иерусалимском Храме. Это настолько потрясло праведника, что потом он отправился в пустыню, где сорок дней и сорок ночей находился в непрестанной молитве и посте. Анна же неустанно молилась Богу, прося Его смилостивиться.

И однажды женщине явился ангел. Он сказал: «Анна, Анна, Господь внял молитве твоей, ты зачнешь и родишь, и о потомстве твоем будут говорить во всем мире». Затем ангел предстал и перед Иоакимом, сообщив о беременности жены и посоветовав вернуться к ней. Супруги встретились у городских ворот и вместе отправились в храм, где принесли Богу щедрую жертву в знак благодарности. А через девять месяцев в благочестивом семействе появилась девочка, которую назвали Марией. Произошло это в их доме в северо-восточной части современного Иерусалима: сейчас на нем стоит православный монастырь святой Анны.

Праведных Иоакима и Анну Церковь называет богоотцами. Именно этих святых, по традиции, вспоминает архиерей или священник, благословляя молящихся на выход из храма после богослужения.

Сам праздник Рождества Божией Матери окончательно утвердился в календаре Церкви в V–VI веках. Сразу у нескольких славянских народов —после принятия христианства — вокруг этого торжества сложился обычай «Осенин» — праздника урожая, плодородия и семейного благополучия. В этот день земледельцы благодарили Богородицу за собранный урожай.

22 сентября (9 сентября по ст.ст.). Обретение и перенесение мощей святителя Феодосия, архиепископа Черниговского (+1696)

В историю Церкви святитель Феодосий (Полоницкий-Углицкий; ок. 1630 – 1696) вошел, в первую очередь, как один из «архитекторов» долгожданного воссоединения Киевской митрополии с Русской Православной Церковью в 1686 году. Будучи еще игуменом, святой Феодосий участвовал в избрании епископа Гедеона (Четвертинского) митрополитом Киевским и посольстве в Москву.

Спустя два года отец Феодосий стал архимандритом, а в 1692 году — был рукоположен во епископа Черниговского.

Особое внимание будущий святитель уделял поддержанию духа нравственности и богобоязненности среди своей паствы. Для этого владыка Феодосий в первую очередь заботился о строительстве новых монастырей и храмов. Во время управления им Черниговской епархией заметным был особый подъём и усиление иночества. Большое внимание святитель уделял духовенству, был строг и разборчив при выборе кандидатов на священнические места.

Отличительными чертами святителя Феодосия были снисходительность, миролюбие, строгая справедливость, глубокое сострадание ко всем обращавшимся к нему за помощью и советом — не только православным, но и людям других исповеданий. «Он был подобен светильнику, освещавшему своим тихим светом всю Черниговскую епархию и всех согревавшему теплотою своего любвеобильного сердца», — вспоминали о нем современники.

Подлинно монашеские кротость и смирение выделяли святого Феодосия на протяжении всей его жизни. Иноческий постриг он принял еще в совсем юные года — для истории не сохранилось даже его имя, полученное в Святом Крещении.

Поклонный крест и табличка на месте убийства отца Михаила Каргаполова. Как было установлено в экспедиции, дата не соответствует действительности

РОМАН БОБРОВ

В январе 1919 года в селе Петровском Ачинского уезда (ныне — деревня Петровка Бирилюсского района) произошло убийство. На первый взгляд, ничего необычного — красные убили священника, сколько таких ужасных случаев было за Гражданскую войну? Но чем больше подробностей
становилось известно, тем сложнее оказывалась эта история… Что же на самом деле случилось тогда в сибирской глубинке — в новом выпуске проекта «Этапами веры».

Михаил Михайлович Каргополов (вариант написания фамилии, встречающийся в некоторых источниках — Каргаполов) родился в семье потомственных казаков. Его отец, Михаил Семенович, был хорошо известен в губернии — после долгой службы в казачьих войсках он вышел в отставку в звании полковника, после чего еще дважды выдвигался на выборы в красноярскую городскую думу — в 1914 и 1918 годах. Близкие даты рождения, одинаковые фамилия и отчество позволяют судить, что Михаил Семенович Каргополов был родным братом Дмитрия Семеновича Каргополова, выдающегося учителя, краеведа, основателя библиотеки и краеведческого музея в Ачинске и краеведческого музея в Минусинске. Есть и некоторое сходство в судьбе старших братьев Каргополовых и детей Михаила Семеновича — в обоих случаях старший брат (как Михаил Семенович и его старший сын Михаил Михайлович) шел по пути службы в казачьих войсках, а младший — обучался на учительскую профессию, что позволяет судить об определенной семейной
традиции.

---

Красноярские казаки в годы войны

 Красноярская казачья сотня, на самом деле, была сотней только в межвоенные годы. На период Русско-японской войны и Первой Мировой войны она была увеличена до дивизиона из трех сотен. Однако, вопреки ожиданиям многих казаков, с началом «Великой войны» на фронт они не отправились, а были оставлены в губернии «для поддержания порядка». Рвавшиеся в бой казаки неоднократно писали прошения о направлении в действующую армию, в отдельных случаях даже сбегали туда в качестве добровольцев.

К весне 1916 года утечка казаков стала столь очевидной, что, по воспоминаниям сотника Георгия Юшкова, на встречу с ними прибыл генерал-лейтенант Эверт, до войны возглавлявший Иркутский военный округ (включавший и территорию Енисейской губернии). Он смог исходатайствовать об отправке группы добровольцев на фронт, но приказ о поддержании порядка для самой красноярской сотни не менялся, как и для возглавлявшего ее Каргополова. По имеющейся информации, на очередное прошение Каргополова о переводе казаков в действующую армию был получен гневный отказ, в котором предлагалось самого Каргополова отправить на фронт одного, отстранив от командования. Неизвестно, что произошло после, но в следующий раз его фамилия встречается уже в «Енисейских епархиальных ведомостях» в связи с диаконской хиротонией.

Красноярская сотня же, после воссоединения с вернувшимися фронтовиками, в декабре 1917 года выступила из города на юг губернии, опасаясь превосходящих сил большевиков. Этот поход закончился плачевно — рядовые казаки, в основном, постепенно покидая войско возвращались в Красноярск, а офицеров туда вернули уже в качестве арестантов, посадив в тюрьму. Свести в одном городе вернувшихся казаков и их лидеров стало роковой ошибкой для большевиков. Если судить по воспоминаниям Алексея Тялшинского, одного из арестованных офицеров, именно стремление казаков выручить приговоренных к расстрелу офицеров положило начало июньскому восстанию в Красноярске.

Оно закончилось падением власти первого большевистского правительства и его бегством на пароходе в сторону Енисейска — имена тех большевиков, схваченных и расстрелянных в отместку за приговор арестованным офицерам, всем знакомы по названиям некоторых центральных улиц города. И именно тогда, в июне 1918, был рукоположен во священники Михаил Каргополов… После этого красноярские казаки влились в белое движение в Сибири, воевали под началом Колчака, отступали вглубь страны с Великим Сибирским Ледяным походом Каппеля, и пережившие все это, впоследствии, осели с другими белыми эмигрантами в китайском Харбине.

---

Михаил Михайлович пошел по стопам отца и служил в Красноярской казачьей сотне. Известно, что до 1913 года он служил в чине хорунжего, к 1914 был возведен в подъесаулы и занял должность адъютанта сотни, а уже в 1917 году стал есаулом, оставшись одним из последних офицеров красноярских казаков, не попавших в действующую армию на фронтах Первой Мировой войны. По всей видимости, именно конфликт с армейским начальством, которое многочисленные ходатайства о переводе на фронт воспринимало в штыки, угрожая наказанием, в конечном итоге
привел к переходу Михаила Каргополова в духовное ведомство.

В апреле 1918 года будущего священномученика рукоположили диаконом к Благовещенской церкви города Красноярска. К этому времени в Красноярске уже почти полгода была установлена советская власть. Объединившиеся с вернувшимися фронтовиками казаки покинули город. Уже 29 июня 1918 года отец Михаил был рукоположен во священники к Петропавловской церкви села Петровского, но именно в это время ситуация в городе сильно изменилась. Первое советское правительство в городе было свергнуто, и, не без участия вернувшихся казаков, в Красноярске установилась власть белого Временного сибирского правительства (впоследствии замененного правительством Колчака), а противостояние «белых» и «красных» в губернии приобрело черты полноценного военного конфликта. Трудно сказать, какое именно из этих обстоятельств эпохи задержало новопоставленного священника.

было ли это духовное окормление вернувшихся в Красноярск братьев-казаков, или небезопасность уездных дорог, где уже рыскали партизаны — но судя по метрическим книгам петровской церкви, к совершению Таинств в ней отец Михаил приступил только в самом начале января 1919 года, спустя полгода после назначения. И всего за месяц до собственной смерти.

 Село Петровское было новосельческим — люди сюда приехали по столыпинской реформе совсем недавно, получили не приспособленную для возделывания землю, и должны были в короткие сроки в полевых условиях ее к этому приспособить и начать питаться от плодов трудов своих. И пусть ко времени прибытия отца Михаила они уже осели и вели какое-никакое хозяйство, богаче они не стали.

---

Старожилы и новоселы в Сибири

Освоение русскими поселенцами Сибири практически началось еще в XVI веке.

 За столетия прошедшие до начала Гражданской войны, здесь успел сформироваться довольно большой пласт «старожилов», уже несколько поколений проживавших на сибирской земле. До строительства Транссибирской магистрали и столыпинских мер по поддержке переселения в Сибирь, движение переселенцев было сравнительно умеренным и в основном состояло из крестьян северных губерний России. В среднем, за 25 лет переселенец успевал обзавестись собственной землей, жильем, сельскохозяйственным оборудованием и связями (в том числе родственными) с другими старожилами, после чего фактически принимался в старожильческую общину и признавался таким же старожилом, как и другие ее члены.

Иначе обстояли дела у переселенцев новой волны, последовавших в Сибирь в конце XIX и особенно в начале XX века. Среди них преобладали жители центральных и южных губерний России, не приспособленные к жизни и ведению хозяйства в сибирских условиях. Мало того, что они попросту не знали, как выжить в сибирском холоде, как построить дом или возделывать землю в тайге, старожилы нередко отмечали среди них лень и пьянство, а сам масштаб переселенческой кампании сделал практически невозможным постепенное освоение выдаваемых новоселам земель.

В итоге отмечалась бедность и высокая смертность среди переселенцев, сами же они настаивали на переделе земель старожилов, совершенно для тех неприемлемом. Возникшее имущественное расслоение накалило отношения между старожилами и новоселами до предела. Иосиф Окулич, казак Красноярской станицы и в то же время инженер-агроном, работавший над снабжением армии в 1917 году как раз в Сибири, приводил в пример переселенцев станицы Каратуз, получивших 3,5 десятины земли на мужскую душу, и казаков той же станицы, имевших по закону 40 десятин на душу. Нужны ли другие объяснения отношению переселенцев к казакам?

---

Впоследствии, именно находившиеся в бедственном положении новоселы стали опорой большевиков в Сибири — пусть не такой надежной, как пролетариат Центральной России, но все же очень близкой по социальному статусу и мотивации. Михаил Каргополов, к своему несчастью, олицетворял сразу две категории, ненавистные таким людям — зажиточных казаков-старожилов, якобы отнимавших у них лучшие земли и природные богатства сибирской земли, и духовенство — о богатствах Церкви и возможности их присвоения к тому времени знал уже каждый, попавший в поле зрения большевистских агитаторов…

Преступление и подвиг

Когда мы — исследовательская группа проекта «„Сибирский крест“: мученики и подвижники ачинской земли» — летом прошлого года приехали в Бирилюсский район, задача перед нами стояла нетривиальная: установить обстоятельства преступления, совершенного без малого сто лет назад, за один-единственный день. Об отце Михаиле мы тогда знали гораздо меньше, чем сейчас, но, к счастью, справки начали наводить заранее, еще до отъезда из Красноярска, и кое-что для нас уже подготовили. В первую очередь — метрические книги и другие документы Петропавловской церкви в районном архиве, изучать которые сразу отправилась часть группы. Вторая же часть вместе с нашим проводником, настоятелем новобирилюсского Свято-Троицкого храма протоиереем Сергием Маханько отправилась прямо на место событий давно минувших дней.

 На подъезде к Петровке, в предполагаемом месте убийства священномученика, стоит поклонный крест, установленный в 2013 году Братством православных следопытов. Если предположение верно, отца Михаила вели в сторону Орловки — чуть более обжитой деревни, которая и расположена была ближе к нынешнему районному центру. То есть его не увели глубже в тайгу, где убийство было бы проще скрыть, напротив, повели в сторону более оживленного места.

Сама деревня Петровка сегодня едва ли может называться населенным пунктом. Вдоль дороги стоит несколько десятков домов, многие откровенно заброшены, а и те, что как будто бы обитаемы, трудно назвать ухоженными. На въезде в деревню в высокой траве прячется обелиск тем самым «партизанам» — «героям», замучавшим безоружного священника зимой 1919-го. К кресту, кстати, хоть он и стоит поодаль от деревни, подобраться значительно проще. От Петропавловской церкви, конечно же, ничего не осталось.

 Здесь мы должны были встретиться с местным старожилом, что-то знавшей о тех событиях, но не застали ее. Вообще во всей деревне мы нашли лишь одну старушку, хоть она и утверждала, что живет здесь человек пятьдесят. О тех событиях она ничего не знала, и в итоге так мы и покинули деревню ни с чем — лишь запечатлев этот памятник неудавшейся попытке заселения и освоения сибирских просторов.

Уже вернувшись в Новобирилюссы, мы узнали от работавших в архиве коллег о том, как недолго прослужил в Петровском отец Михаил. Но прояснить, что двигало убийцами священника это не помогло, таких записей мы не нашли. Многим служителям Церкви удалось пережить Гражданскую войну — всеобщего плана по физическому уничтожению духовенства тогда еще не было, да и социальный состав, как и мотивы «красных» в Сибири несколько отличался от того, что были в Центральной России, делая их в целом более лояльными к духовенству. Часто поводом для убийства служили ложные доносы о той или иной помощи, которую священники оказывают «белым». Были и случаи, кажется, мотивированные одной лишь ненавистью и полной потерей человеческой сущности, но что заставило «партизан» убить практически только что прибывшего священника, в такой дали от уездных городов и активных боев?

Ответить на этот вопрос (а заодно узнать больше о последовавших событиях) нам помог разговор с людьми, изучавшими историю Орловки и Петровки, общавшихся с еще живыми тогда свидетелями в том числе и событий 1919 года. Они-то и рассказали нам о том, как тяжело строились эти деревни, как враждовали строившие их новоселы со старожилами, занимавшимися здесь и промыслом, и возделывавшими уже лучшие земли… И о том, что первым делом переселенцы в новых селениях всегда строили церковь. Откуда же такая ненависть к священнику?

— По рассказам как было? — Сидели мужики, пили самогонку, и говорят — пойдем батюшку тряхнем… Ну и поехали, а батюшка что? То ли в самом деле денег не было, то ли что, но они его вывезли…

— Это же красноармейцы были, да?

— Нет, это простые люди. Петровские люди его расстреляли. Красноармейцами их представили уже после, памятник им поставили, потому что белогвардейцы расстреляли их.

— Казаки приехали и всех расстреляли?

— Тех, которые батюшку казнили, только тех и расстреляли. Ну и потом уже тех, которых казнили эти казаки, их превратили в красноармейцев, превратили в героев, памятник им поставили. На самом деле они не были никакими красноармейцами, они просто были местные жители, которые заправляли в делах наших, как бы представители советской власти. А казаки даже не касались нашей деревни. Они не тронули никого, так все вспоминали.

И, что характерно, когда мы разговаривали со старожилами, никто не осудил казаков, наоборот — осудили тех, кто расстрелял батюшку. Это — чистая правда. Вот так рассказывали эту историю старожилы. Даже до редакции «Енисейских епархиальных ведомостей» в 1919 году уже дошла легенда о красноармейцах, ни с того ни с сего вывезших отца Михаила в лес и расстрелявших его, не говоря уже позднем советском мифе про большевиков и карателей. Но в народной памяти петровцы сохранили, как все было на самом деле.

Последствия

 Преступление, совершенное толпой пьяных маргиналов, не осталось незамеченным. Один из свидетелей события — милиционер, который тоже был схвачен участниками расправы, но смог сбежать — сообщил о случившемся. У отца Михаила осталась вдова с детьми, которая тоже была казачкой по происхождению, но, если верить рассказам, не из красноярских, а енисейских казаков. Возможно, именно они вскоре наведались в Петровское, чтобы отомстить.

Устанавливавшейся власти большевиков были нужны свои «мученики», и когда речь заходила о людях, убитых «карательными отрядами белых», лишний раз разбираться в том, за какие «подвиги» они были казнены, никому нужно не было. Так убийцы и стали красными партизанами, в память о которых был установлен обелиск на въезде в деревню.

А тело отца Михаила вернули в Красноярск. Отпевание состоялось в Благовещенском соборе — где и начиналось недолгое служение святого на ниве Христовой. Там же его и похоронили. Вскоре там похоронят и казаков, оборонявших Енисейск от настоящих «красных» — возможно среди них были и те, кто расправлялся с убийцами петровского священника. Но в советское время все эти захоронения были утрачены…

Так закончилась эта история, начавшаяся из-за ненависти, — той самой ненависти, что вообще в принципе послужила отправной точкой для Гражданской войны, — и разрешившаяся множеством смертей, — невиновных и виновных, причастных и непричастных, породившая ложных героев и надолго предавшая забвению истинных. Она словно стала слепком всей Гражданской войны в целом.

С отцом и братом Михаила Каргополова советская власть разделалась уже после, в эпоху массовых репрессий, памятуя об их «эксплуататорском» казачьем происхождении. Церковь, которую первым делом построили петровцы в своей деревне, закрыли в 1932, а в 1960-е разобрали и перевезли в соседнюю Орловку, чтобы собрать из нее здание администрации. Но, как ни удивительно, в народной памяти сохранилось предание о священнике, невинно убиенном своими же, петровцами, даже сквозь поколения, и хранится теперь теми, кто сам и не застал этих событий.

***

 Тогда, в 2017 году, возвращаясь из Новобирилюсс в Ачинск во время нашей экспедиции «Сибирского креста», мне было трудно уложить всю эту историю в голове. В этой, казавшейся изначально такой простой, и, как бы ужасно это не звучало, обычной для того времени истории — красные убили священника, — оказалось столько деталей, мотивов, смертей, последствий.

Но самой странной мыслью был вопрос — а справедливо ли вообще было считать отца Михаила святым? Ведь, получается, это простой криминал — пьяные мужики убили из-за денег, где же здесь гонения на Церковь? Но на самом деле, Михаил Каргополов совершил подвиг и пострадал за веру. Веру, свет которой он приехал нести в Петровское.

Он не побоялся новоселов, которым так ненавистно было его казацкое происхождение. Не побоялся и той бедности, в которую неизбежно попадал из своей, надо полагать, сравнительно сытой жизни в Красноярске. И даже на пороге собственной смерти не переставал молиться за своих мучителей. Которые веру отца Михаила не приняли, отвергнув самым жестоким возможным образом, и променяли вырванный из холодных рук мученика крест на бутылку водки.

Это на самом деле было актом гонений на Церковь, причем в наиболее страшном варианте — неосознанном, совершенном из-за утраты человеком человеческого образа, созданного по подобию Божиему.

---

Из «Енисейских епархиальных ведомостей», 1919, № 4

К смерти отца Каргополова

 В воскресенье похоронили отца Михаила Каргополова… Хоронили священника, убитого только за то, что он был пастырем, был служителем Христовым.

Отец Михаил был казак по рождению. Казацкая душа знает одно свойство: решимость. Мы видим, как казаки решительно и внушительно встали на защиту поруганной и разрушенной родины. Высокий холм свежей могилы и многие другие свежие могилки говорят об их ратном деле, и отец Михаил, как казак душою, не мог не встать на защиту поругаемой и унижаемой родины.

Но он избрал иное орудие действия: он нашел, что силы его души дают ему право взять в руки духовный меч и идти к темному народу со словом любви и с крестом в руках, и он оставил свое офицерское положение командира части, оставил любимую с детства казацкую службу и пошел в эпоху расцвета советской власти и гонения на веру — в священнослужители.

Здесь выявилось это свойство казацкой души — решимость. Его ничто не остановило, когда в душе создалось решение идти к народу с словами любви Христовой. Злые люди, которые сознательно выбивают все то, что есть чистого, интеллигентного, культурного в России, чтобы ее еще более обессилить и уронить, увидали в этом решительном и чистом человеке опасного для их разрушительной работы врага, и они его убили: они его били, расстреливали, а над семьей глумились…

Сила духа этой казацкой души сказалась в силе его веры: звери не могли вырвать из рук пастыря его нагрудного креста, так и пристрелили его с крестом в руках. А он сжимал крест в руках, молился о них: «не ведят бо, что творят!..» О юность, юность! поймешь ли ты, какой светлый, чистый облик человеческой души явлен нам этим безвестным пастырем из села Петровского Ачинского уезда?!..

---

Проект «Этапами веры» реализуется при поддержке грантового конкурса «Православная инициатива»

Фотографии Андрея Андрюшкина

Наверное, каждый согласится с утверждением, что благополучие общества напрямую зависит от уровня образования. С первых дней жизни человек учится, постепенно познавая мир вокруг
себя. И немалую роль в становлении личности играет школа.

ЮРИЙ ПАСХАЛЬСКИЙ

Новый герой рубрики «Корни и Крона» — Елена Григорьевна Пригодич — заслуженный педагог Красноярского края. За ее плечами более сорока лет работы в области образования и не одно поколение выпускников. Долгие годы Елена Григорьевна занимается методической работой с учителями, участвует в многочисленных конференциях, издает пособия для педагогов.

Важной вехой в жизни Елены Пригодич стали годы работы в гимназии «Универс» (№ 1) г. Красноярска (1995–2009 гг.). Учитель истории и обществознания, заместитель директора по учебно-воспитательной работе, здесь она претворяла в жизнь инновационные образовательные методики. А с 2008 по 2017 год Елена Григорьевна передает знания уже педагогам, будучи заведующей Центром воспитания и гражданского образования в Красноярском краевом институте повышения квалификации работников образования.

---

Летом этого года Елена Пригодич руководила реализацией проекта «Развитие практик
интеграции ценностного содержания предмета ОДНКНР в преподавание словесности» при поддержке конкурса малых грантов «Мы говорим по-русски!». На семинарах с педагогами в Лесосибирске, Красноярске и Канске они разбирали материалы проектов-победителей конкурса «Православная инициатива», чтобы создать актуальные рекомендации для преподавателей ОДНКНР в Красноярском крае

---

Сегодня Елена Пригодич возглавляет недавно созданный Красноярский институт развития духовно-нравственной культуры. Сфера ее профессиональных интересов охватывает, прежде всего, разработки методик качественного преподавания таких предметных областей как «Основы религиозных культур и светской этики» и «Основы духовно-нравственной культуры народов России». Елена Григорьевна уверена, что школа должна не просто давать знания, но и воспитывать поколения людей, ценящих свою культуру и осознанно любящих свою страну. Именно эти идеи и определили профессиональную жизнь Елены Пригодич.

? — Почему именно педагогика стала вашим жизненным выбором?

— Так получилось, что, когда я училась в школе, много ребят из моего восьмого класса состояли на учете в детской комнате милиции и даже были судимы. И я очень переживала за их судьбы. В том, что столько ребят оказались лишенными свободы, была виновата и школа. Я тогда думала, что однажды я стану учителем и никто из моих учеников не свернет на преступный путь. Появилась цель в жизни — помогать ребятам встать на ноги.

По распределению я попала учителем в село. Два года там работала и думала, что я Макаренко. Все замечательно получалось, не было никаких проблем. А затем городская школа, новостройка. И это был год испытаний. Думала тогда — если год протяну, то останусь учителем. Тогда я поняла, как это тяжело. Оказывается, что сельские ребята, со своей добротой, без меня решали проблемы с порядком, сами составляли график дежурств, с интересом слушали то, что я тогда умела объяснять. А здесь, в городе, класс отличался от класса. В одном все замечательно, в другом — порой приходится напрягать все силы, чтобы тебя услышали. Тогда я поняла, какая это сложная профессия. Но не ушла. Продержалась год, и стало легче.

? — С какими трудностями сталкивается педагог, и можно ли их избежать?

— Бывает просто травля учителя, сейчас мы называем это буллинг. В классе есть группа ребят, которые начинают издеваться над педагогом,и постепенно в этот процесс включаются все. Может быть, внутри большинству стыдно за то, что они делают, но они продолжают травлю. Если
не принять срочные меры, противостоять буллингу невозможно.

«Это не холодный рассказ,

но обсуждение смыслов,

признание того,

что вера — важная часть культуры  человечества

Для меня всегда в работе со своим классом была важна ценность новенького, будь то учитель или ученик. Принимать нужно всегда по-человечески. Часто бывает так, что уходят из школы учителя, не выдерживая таких преследований. А ведь порой и родители включаются. И самое в этом ужасное, что и повода никакого нет. Это настоящая чума в классе. Но случаются и педагогические ошибки. Бывает, учитель не умеет договариваться, мотивировать.

А ведь во многом учитель — это профессия одиночества. Очень редко бывает, что мы неформально
приглашаем к себе на урок коллег. Со всем приходится справляться одному. Профессия эта еще и рефлексивная — нужно переосмыслять каждый урок, каждое сказанное ученикам слово.
Тема дисциплины очень актуальна для педагогики. Самый важный вопрос — как сделать так, чтобы учитель и ученики могли договориться изучать предмет. И сегодня я понимаю, что это профессиональная задача, ради которой мы должны быть все вместе, потому что есть ради чего договариваться.

? — Если сравнить современную систему образования со школой советского периода — где учителю было проще работать? И как перемены повлияли на качество образования?

— Сегодня тема воспитания гораздо более актуальна, чем в советское время, потому что многое
упущено. Конечно, исторические особенности оказывают влияние и на учителей, и на учеников. Я помню, как моя мама рассказывала про свою школу. Она училась во время войны, и среди учеников из-за безотцовщины было очень много хулиганов. И как тогда доставалось учителям… То, что потом было у меня это цветочки.

Времена меняются, но проблемы во многом остаются прежними. И я должна сказать, что сегодня
сложнее. Появились такие темы, как цифровые технологии и информационное пространство, глобализация и поликультурность. Можно сказать, что школа сегодня теряет позиции. Она уже не так конкурентоспособна. Новых источников знания так много, что должна меняться и методика
образования. Когда я пришла в школу в качестве учителя, была социальная однородность. Сегодня многое зависит от этнической принадлежности, ценностной ориентации и, конечно, от
уровня дохода родителей. И в этом плане сегодня работать сложнее, но интереснее.
Стало меньше ограничений, но ответственность не уменьшилась. Когда я была молодой учительницей, у нас было сорок два официальных праздника. По каждому из них я должна была провести мероприятия за сорок недель учебного года. А ведь с классом много своих задач — есть
интересы ребят, их особенности, и как совместить это с официозом? Конечно, нам помогала стройная система — октябрята, пионеры, комсомол. Но эта перегрузка официальными мероприятиями сильно подводила школу в советский период.

Сегодня много вызовов — и учитель не всегда готов на них отвечать, а вроде и не должен. Тогда
было много обязательств, а сегодня не ясно, что ты должен делать, кроме как строго говорить только про свой предмет. Нет договоренности ни с властью, ни с семьей. Одни говорят:
ценностная ориентация — дело сугубо личное; другие просто не знают, как отвечать на эти вопросы; третьи считают, что воспитывать должны в школе.

? — Какие изменения в системе образования происходят сегодня? Удалось ли школе договориться с обществом и государством о системе ценностей?

После распада Cоюза активно начала обсуждаться тема гражданственности в образовании, свободы. Основной ценностью стали теперь права человека. И одним из эффектов того времени был постоянный поиск, появилось множество творческих возможностей в преподавании. С другой стороны, чаще всего ответом на вопросы о ценностях была фраза — ценности это семья. Воспитание — только семья, а школа это подготовка к экзаменам. Особенно актуально это
стало с принятием ЕГЭ.

Когда человек работает в школе, он постоянно задает себе вопросы — зачем моя литература, история, зачем я иду в класс? И ответить на эти вопросы было очень сложно. Я считаю, что рубежом для нашего образования стало появление курса «Основы религиозных культур и
светской этики» (ОРКСЭ). Летом 2009 года было принято решение о введении его в школьную программу. Это было честное предложение ответа на вопрос «как мы относимся к воспитанию». И он звучал просто — ценности. И эти смыслы связаны с темой совести, дружбы, Родины. Самостоятельность — это огромный фактор развития личности, но есть и воспитание. Социализация —это стихийный процесс, когда личность усваивает нормы общества. Но воспитание — организованный процесс приобщения молодежи к этим нормам. Теперь мы пришли к тому, что воспитание — это создание условий для самоопределения и развития школьников на основе ценностей.

«Для успеха
воспитания
необходим
позитивный
социальный контекст

? — Одни считают, что ОРКСЭ это курс, на котором учат правильно молиться, другие — что это просто ознакомление с базовыми религиозными идеями. Но что предмет дает на самом деле? И каким образом он способен нести воспитательную функцию?

— Несомненно, для того чтобы появились ценности, необходимо и знание. Познавательный элемент в ОРКСЭ конечно есть, стоит и задача, чтобы ребята этой информацией заинтересовались.
Ведь специфика этого предмета — знакомство с текстами, которым тысячи лет. Говоря о христианстве, исламе, иудаизме или буддизме, ребята узнают о книгах, на которых построена судьба человечества. И эти знания могут стать основой для размышлений.

«Школа сегодня
уже не так
конкурентоспособна — новых
источников знания
так много, что
должна меняться
и методика
образования

В условиях многонациональной, поликультурной России, в которой сегодня обращение к традиционным религиозным культурам существенно для семьи, для общества, ребята
должны научиться ориентироваться в этом пространстве. Это основа развития личности.
Я как председатель комиссии по ЕГЭ по обществознанию особенно остро переживаю ту ситуацию, которая сегодня сложилась. Большинство восемнадцатилетних выпускников красноярских
школ не умеют высказывать свои суждения. Кажется, что их попросту нет. Большинство могут просто пересказывать прочитанное, но оценивать не в силах. Предметы об основах религиозных культур помогают ребятам формулировать свою точку зрения. И, кстати, если ребята прониклись содержанием предмета, они по-другому понимают историю, иначе читают литературные тексты. Это определенная база, на основе которой можно формировать собственное мировоззрение. И в этом есть воспитательный элемент. Появление предмета с таким содержанием это не только вызов для школы и для семьи, но и огромная помощь.

? — Как отреагировало общество и ваши коллеги на введение курса в школе?

— Это был сложный процесс. Когда я стала руководителем краевого центра гражданского
образования при институте повышения квалификации, мне дали поручение отвечать за введение ОРКСЭ в крае. Тогда я стала вникать в этот предмет, и вместе с педагогами и методистами мы этот предмет осмысляли. Для нас это было чем-то новым, но долгожданным.
В дискуссии с иностранными коллегами, в Совете Европы, мы обсуждали идею, что любовь к
Родине — это специфика России. И это не манипуляция сознанием человека. это то, на чем
строится наша страна. Главная характеристика гражданина России — это жертвенность. Тема
таких ценностей, как святость воинского долга, патриотизма, очень для нас важна. Подвижничество может быть и в труде, и в моральном поиске. При этом, когда мы обсуждали курс ОРКСЭ, все наши аргументы за его введение были
приняты западными педагогами.

В современном мире введение такого предмета, помогающего самоопределению — это гордость России. Это красивая идея, и как мы уже увидели из опыта, очень продуктивная. Поэтому
воспитание в России неотделимо от ценностей и обсуждения этой темы в школе, обществе, среди родителей, во власти.

Со времени введения курса прошло немало времени, и многое изменилось в лучшую сторону. Но работы еще очень много. Теперь мы создали Красноярский институт развития духовно-нравственной культуры. Это проект, за которым стоят активные педагоги, которые понимают, что недостаточно просто ввести курс, чтобы он сразу состоялся. Это серьезная инновация, которая предполагает создание качественных ресурсов для учителей, создание площадок, поощрение изучения новых методик и усвоение накопленного опыта. Такого феномена, который бы поддерживал курс ОРКСЭ, как наш институт, в крае нет. А мы ведь занимаемся еще и ОДНКНР («основы духовно-нравственной культуры народов России»). А это уже программа с 4 по 9 классы. Это проект, у которого есть хорошая предыстория, и я уверена, что у нас все получится.

? — Как вы думаете, почему значительная часть общества довольно скептически относится к курсу ОРКСЭ?

— Это смысловой, рефлексивный предмет. Вероятно, не все готовы думать. Нужно создавать условия, чтобы было более широкое информирование населения, были круглые столы, конференции, ведь эта тема должна выращиваться. Даже 99% педагогов, приходящих на курсы, признают актуальность предмета, но при этом им недостаточно порой знаний, есть робость перед этой темой, не хватает времени. И мы сейчас работаем и создаем условия, чтобы педагог сознательно развивался в этом отношении.

В Европе достаточно много стран, в которых предметы, связанные с религией, преподают сугубо носители этой культуры, чаще всего из духовенства. И у нас дискуссия была, чтобы батюшки приходили и преподавали. Но я сторонник того, чтобы введение нового предмета изменяло культуру педагогов. Бесценно, что педагоги на эту тему начинают размышлять. Это ведь не катехизация, не воскресные школы. Мы должны учиться у религии. Это не холодный рассказ, который порой бывает на уроках истории, но обсуждение смыслов, признание того, что вера — важная часть культуры человечества.

«Самый важный
вопрос —
как сделать так,
чтобы учитель
и ученики могли
договориться
изучать предмет

И в этом отношении очень дорого было признание митрополита Красноярского и Ачинского Пантелеимона. Когда он только приехал в 2011 году в Красноярский край, его первая публичная встреча на нашей земле была именно с педагогами. Ему задали вопрос, как он относится к тому, что у нас учителя преподают ОРКСЭ, и митрополит Пантелеимон сказал: «Я верю учителям».

Это важно. Доверять надо учителю, он справится с задачей, времени еще просто немного прошло. На мой взгляд, есть негативные социальные контексты. Есть сложная история Красноярского края. У нас гонения были сильные на религию все годы советской власти. И идея, что атеизм это якобы достижение научного мировоззрения еще актуальна, в том числе и в педагогической среде. Кроме того, наш край долгие годы был обочиной, с достаточно серьезными криминальными корнями. Тема того, что нужно облагораживать социальную среду, была поднята еще в восьмидесятые годы партийным руководством. Тогда возникло целое движение — «Превратим Сибирь в край высокой культуры». Ведь была актуальность комсомольских строек, а люди здесь жить не хотели. Не только потому что театров не было, сама атмосфера была угнетающей.

Тема истории, сибирскости — это возможность развития духовно-нравственного воспитания. Какой была Сибирь? Что привлекало в ней? Для успеха воспитания необходим позитивный социальный контекст. Ведь нам есть чем гордиться.

Проект реализуется при поддержке грантового конкурса «Православная инициатива»