7 октября митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон стал гостем программы «Диалоги» на «Радио России. Красноярск».
Владыка ответил на вопросы ведущего Дмитрия Васяновича и слушателей радиостанции, вспомнил о своей первой учительнице, первых впечатлениях от Сибири и рассказал о том, какими видит красноярцев сегодня, спустя 10 лет с тех пор, как ступил впервые на красноярскую землю.
— Владыко, десять лет назад вы ступили на Красноярскую землю, а до того возглавляли епархию в Орле. Всё-таки Орёл — это центр России, а тут Сибирь. Не страшно было ехать сюда? Какое восприятие Сибири у вас было и изменилось ли что-то в вашем представлении о ней?
— Страшно не было. Дело в том, что был в моей жизни такой период, когда я был Майкопским и Адыгейским епископом, и тогда существовал такой фонд Николая Чудотворца. Он занимался различной благотворительной и общественной деятельностью, в частности — устанавливали памятники святителю Николаю на отдалённых территориях нашей страны. И я вместе с ныне покойным митрополитом Екатеринодарским и Кубанским Исидором (Кириченко), по приглашению руководства фонда, летал на установку памятника на Чукотке. Мы летели из Москвы и останавливались на дозаправку в Игарке, на несколько часов. А обратно летели через Хатангу.
Так я впервые, в основном с воздуха, увидел Сибирь и Красноярский край. Сверху мне показалось, что под нами — сплошное море тайги. Я подумал: «Какая Божественная красота!». Но, конечно, не думал, что буду здесь жить.
Когда же меня назначили сюда, ехал я без страха и с большим интересом. Потому что задумался: я знаю Подмосковье, Москву, Калининградскую область, Белоруссию, Украину — там у меня много друзей ещё с семинарии — но никогда не видел толком Сибирь, Дальний Восток — как же так?
И вот, Господь привёл меня в это удивительный край. Конечно, я читал о Сибири, но увидеть её воочию — совсем другое дело. Прожив здесь десять лет, я проникся этим местом. Это русская земля, где живут настоящие русские люди. Они могут быть потомками или уроженцами Белоруссии, Украины, Прибалтики, Центральной России — но все они русские. Да, много потомков ссыльных, но много и тех, кто сам приехал сюда. Так или иначе — люди здесь замечательные.
Но больше всего мне нравится сибирская природа. В любом уголке я не могу надышаться, насмотреться этими красотами — строгими и суровыми, подчас, но поистине райскими. Эту красоту нельзя передать словами.
Так я воспринял Сибирь, и, конечно, самое ценное достояние для меня здесь — верующие люди.
Конечно, я не приехал на пустое место. Владыка Антоний, бывший здесь до меня, проделал колоссальную работу. Вы только подумайте — в 1990 году, года он вошёл на Красноярскую кафедру, во всём огромном крае было лишь несколько храмов, а к моему приезду — уже сотни. И сейчас их становится только больше.
И везде — люди, со своими радостями и проблемами. Не скрываю, что к сельским жителям у меня особое отношение, особая любовь. Я очень переживаю о том, что произошло с селом — разруха. И я всегда с болью отношусь к тому, когда люди уезжают из Красноярского края. Про себя я не говорю, мой долг — служить там, куда меня направят, мы, священнослужители, в этом плане как военные. Но здесь нужно жить, нужно беречь эту землю, воспитывать детей, бороться за экологию, нравственность, здоровье.
— Пятого октября мы отмечали День учителя. У нас была передача по этому поводу, мы вспоминали своих первых учителей. А вы помните свою первую учительницу?
— Конечно! Мы тогда небольшой период времени жили в Казахстане, до третьего класса у меня была учительница, Валентина Васильевна Борисова. Это был уникальный человек. Учила меня до третьего класса, потом они с семьёй уехали — у неё обнаружили рак. Она учила нас не только обычным предметам, но и базовым вещам: мыть руки, при встрече с пожилым человеком снимать головной убор и здороваться. Когда у меня или других детей что-то не получалось, она оставалась с нами поле уроков, занималась с каждым отдельно, помогала.
Всегда с большой любовью вспоминаю Валентину Васильевну, она была прекрасным человеком.
— Звонок от радиослушателя: «Дорогой владыко, а подчиняется ли вам старообрядческая церковь на Кирова?»
— Нет. К сожалению, со времён Петра I, мы со старообрядцами контактировали мало, была даже вражда. Тут ещё надо понимать, что старообрядческая Церковь очень разветвлённая, не единая. Если говорить о канонической Церкви, то нет, они не подчиняются, но в своё время Русская Православная Церковь законно, перед Богом, сняла все претензии, которые сложились за долгие годы. Для нас они — православные братья старинного русского обряда. Эти обряды сложились во времена татаро-монгольского ига, когда мы не могли поддерживать контакт с греками.
Я рад, что старообрядцы создают свои общины, что у них есть прихожане — помоги им, Господи, это наши единоверцы. Но давние обиды так засели, что превращаются в грех. Но не с нашей стороны: у нас нет отторжения, нет антагонизма.
— Ещё один вопрос от радиослушательницы: «Хочу попросить владыку растолковать смысл притчи о неправедном управителе в главе шестнадцатой Евангелия от Луки»:
«Один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять. Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лк. 16:1–9).
Радиослушательница спрашивает: как понять «богатством неправедным» и почему «за счёт друзей своего господина»?
— Это очень сложное для понимания место. Надо сказать, что Евангелие создавалось в культурных, социальных и экономических условиях Палестинской земли того времени. Но там всё правильно и происходит, как и сегодня. Господь использует то, что понятно. Все мы — должники перед Богом, ибо используем Его дары: жизнь, здоровье, молодость. И мы, подчас, тратим эти дары не совсем разумно, губя себя, тратя попусту своё время. А значит, воруем у господина, у Бога, совершаем грех. И что же, значит, все мы попадём в ад? Как быть?
Вот здесь и подтверждается, что наследовать жизнь вечную, неразумно расточая жизнь, можно, ведь Господь не закрывает путь к спасению ни одному грешнику. Он дал нам право молиться за тех, кого обидели мы, и кто обидел нас. Это и есть расписка, которую мы пишем Господу и просим Его простить нас. А спасётся тот, кто желает добра ближним. Молитва же тяжёлый труд. Тяжело молиться за кого-то, когда в тебе горит чувство ненависти или презрения к этому человеку, ревности или зависти. Это тяжело переносить. Но это нужно делать — молиться о тех, кто нанёс тебе обиду. Этим мы спасаем как этого человека, так и самого себя.
— И последний вопрос, владыко. Приближается праздник Покрова Пресвятой Богородицы, наш кафедральный собор — Покровский, для нас этот праздник особенный. Но многие, кто туда ходит, стали замечать, что на куполах и стенах появляются какие-то выемки, что-то странное. Что это?
— Собор готовится к реставрации, к юбилею города. Это совместная программа государства и Церкви. И эти следы — пробы реставраторов, они проверяют внутреннее разрушение стен, фундамента. Собор должен преобразиться, это будет длиться не один год. А мы готовим временный храм, чтобы местная община могла там молиться.
Собор действительно нуждается в реставрации, тем более — это жемчужина архитектуры. Дай Бог, чтобы всё это осуществилось.