Максим Рычков
— О, пацаны, смотрите — Жирный идет!
— Реально — Жирный!
— «Жирный-жирный, поезд пассажирный…»
— А что это за книжка у тебя в руках? А ну дай, посмотрю.
— Ребята, верните!
— А я у тебя ничего и не брал. Ты сам отдал, забыл, что ли?
— Кидай сюда! Сюда давай!
— Смотри, он же сейчас расплачется! Кидай мне, я ловлю!
— Верните! Пожалуйста!
— А то чего? Мамочке пожалуешься?
— Пацаны, а давайте эту книжку знаете куда закинем…
Не кривя душой, признайтесь: каждый из нас подростком был свидетелем хотя бы одной подобной сцены. Вполне вероятно, что не только свидетелем, но и участником — с той или иной стороны. Какой парадокс: школьные годы — время усвоения новых знаний, первой любви, увлечений, мечтаний о будущем — для многих сопряжены с насилием и унижениями. Их очень трудно забыть и отпустить и спустя многие годы.
Ни разу не чувствовали себя в роли жертвы за последний месяц в школе 33 % российских подростков, ни разу не выступали инициаторами травли — только 41 % (данные анонимного опроса Высшей школы экономики)
Сейчас о проблеме школьной травли, или, как еще принято говорить на англоязычный манер — «буллинга», говорят всё чаще и чаще, притом на разных уровнях. 1 марта на заседании Высшего Церковного Совета тему травли в школах поднял Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
— Людям старшего поколения известно, что такое травля в школе, я сам проходил через этот опыт. Но тогда это было связано с моим религиозным выбором, когда все дети — атеисты, а ты один верующий и не скрываешь своей религиозности. Сейчас буллинг приобрел совершенно иную форму, но по степени жестокости он ничем не уступает тому, через который проходили верующие дети в послевоенных средних школах.
Прецедент «Чучела»
Тем не менее, еще далеко не всё общество солидарно с такой оценкой. Многие взрослые полагают до сих пор: масс-медиа «раздувают из мухи слона», «дети сами разберутся», да и вообще — «в наше время такого не было». Или всё-таки было?
В 1983 году на советские киноэкраны вышел фильм «Чучело» Ролана Быкова. Литературной основой ленты стала одноименная повесть Владимира Железникова, написанная под впечатлением от реальных событий: племянницу автора одноклассники подвергли травле — за поступок, которого она не совершала. Примечательно, что первоначально Железников видел эту историю как готовый сценарий для фильма, но ему отказали. «Месяца через два меня вызвал к себе большой начальник, хлопнул рукой по моему сценарию и сказал: „Эти фашиствующие дети никогда не будут на нашем экране. У нас нет таких детей“», — вспоминал потом писатель.
Кадр из фильма «Чучело»
Тем не менее, Железников не оставил замысла, запечатлев не самые приятные события из жизни своей младшей родственницы на страницах повести. И уже потом «Чучело», совершенно случайно попав в руки к режиссеру Быкову, обрело воплощение в кинематографе. Для жителей СССР фильм стал откровением, так как стал одним из первых, в котором советские школьники были показаны антигероями. Многие возмущались: фильм позорит честь советских детей, его надо уничтожить! Но в итоге он стал классикой даже не отечественного, а мирового кинематографа, взяв призы международных фестивалей.
Примечательно даже не это, а другое: Ролану Быкову потом потоком шли письма из разных городов необъятной страны. Писали и школьники, рассказывая, что подобное бывало и в их классе, каялись, что участвовали в травле или оставались ко всему равнодушными, благодарили за предоставленную возможность осознать совершенное (или несделанное). Выходит, что пресловутый «буллинг» имел место и в столь идеализируемой ныне советской школе.
Но почему о проблеме подростковой травли так серьезно заговорили лишь в последние несколько лет?
Сети как инструмент
Ответ на этот вопрос лежит на поверхности. О случае с племянницей советского писателя Железникова миллионы узнали лишь благодаря ее родственнику, который сумел своим творчеством впечатлить прославленного мэтра кино. В 2019-м же году, в эпоху социальных сетей и видеоблогов, «писателем» и «режиссером» может стать каждый.
Это и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны, вовремя увиденные неравнодушными людьми посты в соцсетях, сохраненные переписки или видеоролики могут доказать то, что в этом случае мы имеем дело именно с «буллингом». С другой же — теперь о страданиях жертв могут узнать тысячи незнакомых людей, живущих за многие километры. Сами издевательства находят свое продолжение в виртуальной реальности: в оскорбительных постах и сообщениях, фотоколлажах и тех же видео с записями унижений. Теперь изгои чувствуют себя опозоренными во много раз сильнее — от травли скрыться уже решительно негде. А желание своего рода «геростратовой славы», как ни странно, лишь только мотивирует мучителей.
— Социальные сети, ретранслируя все эти явления, фактически рекламируют их — в силу того, что такого рода сюжеты собирают большое количество желающих их посмотреть, — отметил эту деталь в своем выступлении Святейший Патриарх Кирилл.
Но социальные сети — это всего лишь инструмент. Поэтому важно понять, какие причины побуждают одних подростков использовать его для причинения мук и травм своим ровесникам. Мотив корысти здесь отпадает: стереотипные школьные хулиганы, отбирающие деньги или мобильные телефоны у товарищей помладше и послабей, вряд ли заинтересованы в лишних доказательствах против себя. Гораздо, на взгляд автора, важнее понять, что заставляет ребенка делать больно (и психически, и физически) другому без какой-либо очевидной для себя выгоды.
Вымогательство чего-то ценного может служить частью травли в некоторых случаях. Но даже в них ценность для мучителя представляет не столько сама «добыча», сколько страдания жертвы, демонстрация «власти» над ней. Зачинщикам «буллинга» максимально важно вовлечь в процесс как можно больше товарищей и добиться хотя бы молчаливого, но одобрения у всего коллектива.
Детская травля никогда не может быть справедливой
Отсюда мы и приходим к нехитрому и, вместе с тем, важному выводу: самое главное для «буллера» — это самоутверждение в глазах других, а, значит, преодоление собственных комплексов и страхов.
Виноватые жертвы
Какие подростки становятся отверженными среди сверстников? Внешние признаки здесь, если задуматься, особой роли не играют. Ношение очков, лишний вес или рыжие волосы — само по себе всё это ничего не значит, если школьник или школьница воспринимаются «своими» для товарищей. А если этого чувства нет, если коллектив инстинктивно ощущает «чужака» в своих рядах и должным образом не «привит» от насилия, то любого незначительного повода уже достаточно для начала травли. «Спусковым крючком» может оказаться что угодно: необычные интересы или внешний вид жертвы, ее пустяковый проступок или незначительный конфликт с кем-то более «крутым».
Травля никогда не бывает и в принципе не может быть справедливой. Даже если в основе ее лежит, казалось бы, объективный факт (ребенок-изгой нечистоплотен, склонен к доносительству или зазнайству, неким проступком подвел товарищей и т.д.), «наказание» за него всегда необъективно и непропорционально содеянному. «Виноват ты тем, что хочется мне кушать», — бессмертные слова И.А. Крылова тут подходят лучше всего.
В этой связи интересна последующая рефлексия в головах у самих «буллеров». При подготовке статьи автору попался необычный материал: молодая столичная журналистка Юлия Дудкина нашла смелость встретиться с теми, кто травил ее в школе — тогда дело закончилось сменой учебной организации. А беседуя с Юлией спустя годы, двое из ее мучительниц не только попросили прощения, но и прямо рассказали о мотивах своего поведения. Одна девочка завидовала успехам в учебе будущей журналистки и родительской заботе о ней (саму «буллершу» воспитывала вечно пропадавшая на работе мать-одиночка), другая — чувствовала себя неуверенно в новом классе и сама всерьез опасалась стать травимой.
Примечательно, что мужчины к рефлексии оказались неспособны: бывшие одно классники Дудкиной отделывались дежурными оправданиями, мол, «не хотел отделяться от коллектива» или «это все были розыгрыши, ты не так всё понимала». Хотя свести к шуткам описанное автором материала можно едва ли: ее бойкотировали, ей придумывали оскорбительные клички, у нее отбирали вещи, нарочно и издевательски портили их.
Вдвойне показательно, что эти неприятные события происходили не в типичной общеобразовательной школе, а некоем элитном учреждении с творческим уклоном. Ведь многие родители до сих пор свято уверены: отдавая ребенка в «особую», а не «обычную» школу, они спасают чадо от возможной травли и насмешек. В действительности же, юные нарциссы из элитных школ, верящие в собственную одаренность и исключительность (и при этом отягощенные грузом комплексов) могут оказаться куда опаснее стереотипных хулиганистых ребят в спортивных костюмах.
Дети сами не разберутся
Важно помнить, что дети — лишь видимые участники этого безрадостного процесса. Никакой «буллинг» не был бы возможен без ошибок или бездействия взрослых. Травя ровесника или ровесницу, дети зачастую только лишь претворяют в жизнь родительские установки, заложенные порой даже неосознанно.
— Явление буллита нельзя рассматривать изолированно от всего того, что происходит в обществе. В каком-то смысле это одно из проявлений нравственного кризиса и падения уважения к достоинству человека. Несомненно, это еще и результат дефицита школьного и семейного воспитания, — отметил в уже цитируемом здесь выступлении Патриарх Кирилл.
Показателен пример 9-летней дочери одного из кемеровских спасателей, тушивших печально известный пожар годичной давности в центре «Зимняя вишня». Одноклассники потом били ее и задирали, называли «крысой», а отца — трусом, из-за которого якобы и погибли при пожаре люди. Совершенно очевидно, что дети только лишь искаженно ретранслировали те слухи и кривотолки, что сотрясали город в дни после трагедии.
К сожалению, в российской педагогической традиции продолжает жить миф о том, что любое взрослое вмешательство в отношения между подростками только ухудшит ситуацию. Верят в него и педагоги, и родители травимых детей вместе с родителями их же мучителей. «Мой ребенок не такой», «Дети сами разберутся», «Нужно уметь строить отношения с товарищами», «Надо самому не давать себя в обиду», «Дети не любят хлюпиков и ябед» — подобные высказывания- штампы, увы, уже давно стали классическим бэкграундом невеселых историй о чьем-то испорченном детстве.
Страдает ребенок — виноват взрослый
В житейской суете учителям нередко кажется, что их задача — вложить в головы учеников предметные знания. Родителям — что их долг это накормить и одеть своих сыновей и дочерей, следить, опять же, за той же успеваемостью по предметам. А вот на то, чтобы помогать в решении проблем общения со сверстниками, желания и времени хватает далеко не у каждого.
«Каждая несчастная семья несчастна по-своему», — писал Лев Толстой. В классическом случае «буллинга» не всё в порядке дома и у зачинщика, и у жертвы. У них могут быть внешне благополучные, интеллигентные и зажиточные семьи, вот только настоящее внимание и участие к своим проблемам эти дети встречают там далеко не всегда.
«Дети сами разберутся» — это опасный и ложный штамп
Единой модели тут нет, и схожие обстоятельства порой приводят к совершенно разным последствиям. Например, «твердая родительская рука» и телесные наказания в одной семье создают потенциального «бул- лера», готового вымещать на ровесниках злобу за понесенное от взрослых. В другой же — готовую жертву травли, забитого и неуверенного в себе ребенка, который даже родителям побоится рассказать об издевательствах, с которыми сталкивается в школе (ведь «надо не давать себя в обиду»!).
Но еще более опасен другой штамп, на этот раз уже профессиональный, бытующий в учительской среде. Многие педагоги боятся, что раз в их классе кого-то травят, то это говорит лишь об их плохой работе как классных руководителей. И поэтому лучше отрицать очевидное,
перекладывать вину на самих родителей, прятаться за ширмой классических сентенций о том, что дети разберутся сами, а хлюпиков и ябед они не любят.
К слову, иногда застрельщиком в травле как раз и выступает сам недалекий педагог, начинающий публично унижать несимпатичного ему ученика.
***
Буллинг — это не единичная драка, жестокий розыгрыш или придуманная кличка. Это целая система по низведению одного ребенка, связанная круговой порукой всех участников. Взять ее и разрушить за одно мгновение почти нереально. Но только участие взрослых способно дать хоть какие-то гарантии разрешения проблемы, хоть это и чревато настоящей войной с близорукими родителями «буллеров», упорствующими в отрицании очевидного педагогами и верными омерте детьми (увы, рассказами о подобном полон русскоязычный сегмент Интернета).
Может ли ситуация разрешиться сама по себе? Как ни странно, да. Организаторам травли она попросту может надоесть — с появлением в жизни первой влюбленности или полноценного хобби. Изгой может неожиданно предстать в новом свете, совершив нечто значимое в глазах сверстников, или заручиться внезапной поддержкой более авторитетных одноклассников. В конце концов, гонимый может уйти с головой в занятия спортом (после чего задирать его станет уже небезопасно) или объединиться с себе подобными в крепко спаянную компанию товарищей по несчастью.
Но далеко не всегда подросток — не имеющий должного жизненного опыта, не всегда способный к принятию адекватных решений — сам может найти нужный брод в трясине буллинга. Даже спустя годы пережитое в детстве может «аукаться» депрессией и навязчивыми комплексами. Поэтому заботливому родителю важно всегда держать в уме слова ирландского драматурга Джорджа Бернарда Шоу: «Худший грех по отношению к ближнему не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности».
Мнение
Андрей Бардаков, член Общественной палаты Красноярского края, директор Архиерейского образовательного центра Красноярской епархии:
— Проблема школьной травли, с какой-то стороны, вечна, поскольку школьная среда является непростым местом. С одной стороны, дети здесь подчиняются внешним правилам, дисциплине, с другой — они взрослеют, начинают по-другому смотреть на мир, вынуждены находить общий язык с порой непохожими на себя ровесниками. И без ошибок здесь не обходится.
Поэтому родители и педагоги, на мой взгляд, должны работать над повышением общего нравственного уровня у подростков. Школьников не надо настраивать на то, что каждый из них самый красивый, сильный и одаренный, что он непременно должен достигнуть успеха. Наоборот, они должны воспринимать свой коллектив как ценность, страдания и боль товарищей — как свои собственные.
Уверен, что если каждому ребенку с ранних лет привить фундаментальную истину «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39), то проблема «буллинга» утратит свою остроту.
Иерей Максим Снурников, председатель епархиального Молодежного отдела, штатный священник Свято-Троицкого собора г. Красноярска:
— Могу сказать, что с травлей в школе может столкнуться почти что каждый.
Это стереотип, что травят только физически слабых или «странных» детей. Самое простое: семья переехала, ребенок пошел в новую школу, не вписался в коллектив, противопоставил себя ему и стал изгоем. Примеров тому много.
Зачастую дети, попав в такую ситуацию, стыдятся рассказать обо всем родителям. Поэтому особая ответственность ложится на педагогов: они должны понять ситуацию, не остаться равнодушными, пресечь травлю. Конечно, и учитель тогда должен быть настоящим, по призванию, с авторитетом среди учеников.
Что бы я посоветовал ребенку, ставшему жертвой «буллинга»? Не замыкаться в себе. Найти себе новый интерес в жизни, полезное хобби (например, начать заниматься спортом). Найти друзей за пределами класса или даже школы. Не бояться рассказать обо всем родным. И, самое главное, помнить о том, что всё время рядом с ним — Господь, не оставлять молитвенного общения с Богом.